«Недоработали все, а теперь свечки по Далеру ставим»: свердловские опека, омбудсмен и общественник – о трагедии года

Большинство из наших читателей согласятся, что главное новостью и трагедией года стало убийство Далера Бобиева. История потрясла всю Россию. Мальчика искали сотни людей с 26 июня, когда его опекунша Вероника Наумова сообщила в полицию о побеге ребенка из дома. Его тело нашли на третьи сутки в семейном гараже. Женщина заявила, что ребенок умер, захлебнувшись в ванной, и она спрятала его, так как испугалась. Теперь идет следствие, Наумова обвиняется в убийстве и истязании ребенка. До сих пор к этой истории очень много вопросов, но главные из них, конечно, кто виноват и что делать, чтобы в дальнейшем такого больше не повторилось. ЕАН задал эти вопросы специалистам, которые имеют к работе с замещающими семьями прямое отношение.

Президент общественной организации «Аистенок», член Общественной палаты Екатеринбурга Лариса Лазарева:

«На специалистов органов опеки лежит очень большая нагрузка. Не хватает психологов и квалифицированных кадров. При сопровождении в некоторых территориях нагрузка - 5 тыс. человек на одного сотрудника по опеке. Это очень много. Но дело в том, что опека не одна, должны и образование, и медицина включаться, передавать любые сигналы.. Ведь профессионал видит и чувствует неблагополучие.

К тому же мама проходила психологическое тестирование, когда брала ребенка. Но это не гарантирует то, что она будет на 100 % и дальше хорошо выполнять свои обязанности. Судя по всему, у нее было несколько детей, с каждым последующим ребенком нагрузка на мать увеличивалась, и она уже не справлялась со своими задачами. Еще и муж на СВО. Проблем и сложностей хватает в любой семье. Сейчас непростой период: СВО, экономические сложности, негативная повестка – все это отражается на родителях, а впоследствии - и на детях.

Опека делает срез детско-родительских отношений в семье всего два раза в год. Раз в полгода увидеть яркое неблагополучие сложно, тем более когда много детей или когда семья что-то скрывает. А здесь скрывали все.

Работа с приемными семьями - это большая машина по межведомственному взаимодействию, когда все должны быть вовлечены, а цепочка не должна нигде прерываться, как электричество, чтобы нигде не замкнуло, не пробило. У нас, к сожалению, пока не всегда это работает. Бывает так, что всем, грубо говоря, «по барабану». Соседи могли сообщить о каких-то сигналах. Должны были передать информацию о ребенке сотрудники детсада, поликлиники. Здесь все недоработали, а сейчас мы несем цветы на могилку. А не нужно было бы нести эти цветы, если бы все включались в судьбы детей - к их жизни нельзя быть безучастными».

Начальник отдела организации и контроля деятельности по опеке и попечительству Минсоцполитики Свердловской области Ирина Маевская:

"То, что произошло, - для нас шок. Непонятно, как такое могло случиться в нашей области, ведь у нас очень пристальное внимание уделяется вопросам опеки, в том числе со стороны руководства региона, министерства социальной политики, органов прокуратуры, следствия, да и сами граждане не дают скучать, критикуя работу органов опеки.

Однозначно назвать одну причину случившегося невозможно. Органы опеки, как правило, у нас всегда и во всем виноваты. Но надо учитывать, что в работе органов опеки, помимо регламентированных норм, есть много моментов, которые предусмотреть невозможно. Они требуют личностного подхода к принятию решений, например при изъятии ребенка из семьи. Забрал ребенка – плохо, все вокруг возмущаются, не забрал - опять плохо. Точных критериев, когда и в каких случаях забирать ребенка у родителей, нет. Понятно, что вопросы к сотрудникам органов опеки есть, сейчас идет следствие и в отношении бывшего сотрудника органа опеки и попечительства.

Мы анализировали причины случившегося и пришли к выводу, что, если бы своевременно поступила информация в органы опеки, мы могли бы оперативно среагировать.

Получается так, что везде, где появлялся ребенок: детский сад, медицинские организации - фиксировались ссадины и царапины. Но никто этому не придал значения, поверив опекуну на слово, что ребенок сам себя калечил. Своевременное получение информации от организаций или граждан, у которых ребенок на виду, может спасти ему жизнь. 

Тем более у нас есть закон об органах системы профилактики, который обязывает структуры и ведомства информировать друг друга при выявлении детского и семейного неблагополучия.

Можно также сказать, что людей подвела доверчивость. Сотрудникам опеки и других учреждений невозможно не выстраивать отношения с опекунами. Возьмем наших сотрудников: за ними закреплены определенные участки - с этими семьями они на связи 24/7. Созданы чаты, в которых замещающий родитель может в любое время сообщить о проблеме, а сотрудник опеки должен принять меры. Если конкретно об опекуне Далера говорить, то по результатам первого психологического тестирования, она - изумительный человек, приятный в общении, уровень агрессивности - крайне низкий. Ни у кого в детсаду, поликлинике, органе опеки не было никаких на ее счет подозрений. Никто и подумать не мог, что она может жестоко обращаться с приемным ребенком. Можно допустить, что у нее был срыв. Однако никаким срывом нельзя оправдать то, что произошло. Сейчас все предстоит выяснить следствию.

Еще один важный момент: между проверками органов опеки семьей занимаются службы сопровождения замещающих семей. Однако обязанность родителей обеспечивать приемных детей сопровождением законодательно не установлена. Поэтому от сопровождения они вправе отказаться в любой момент. Так и произошло в ситуации с Далером. На определенном этапе от опекуна был написан отказ от сопровождения. Это случилось примерно тогда, когда и произошла трагедия. И мы не могли на законных основаниях принудить опекуна к сопровождению семьи и ребенка специалистами учреждения».

Уполномоченный по правам ребенка в Свердловской области Игорь Мороков:

«Было совершено преступление, и им занимается Следственный комитет. Но это не означает, что мы стоим в стороне от этой истории. Я многое слышал в свой адрес. Некоторые, видимо, думают, что я непроницаемый и меня ничто не трогает. Никто же не знает, сколько я свечек в храмах поставил. Конечно, у меня есть эмоции. Однако моя задача, как уполномоченного по правам ребенка, – транслировать свои эмоции в принятие решений, направленных на защиту прав и интересов детей.

В истории с Далером нам нужно было разобраться, почему все-таки это произошло. Очень многие пытаются объяснить произошедшее системными ошибками.

Но к трагедии привели не сбои в системе, а преступление личности, конкретного человека! Например, когда мать рожает третьего ребенка и по какой-то причине принимает решение закопать его в снег, кто может сказать, почему это произошло? Это вопрос, который лежит в сфере решений человека. Оценивать ситуацию должны психиатры, чем они сейчас и занимаются.

Вопросы к системе были, но они не имеют прямого отношения к исходу трагедии. С точки зрения закона органы опеки и попечительства в ситуации с Далером, честно говоря, выполнили все в соответствии с требованиями закона. Они соблюдали все необходимые процедуры. Однако органы опеки – не психологи, они занимаются бумагами. Задача органов опеки – найти специалистов, которые будут помогать ребенку и семье, и выстроить их работу. А в образовательных организациях должна быть система своего рода маркеров, которые могут сказать, хорошо ребенку или плохо. Далер перестал ходить в детсад – это уже звоночек. Однако некоторые нюансы есть. Информация в органы опеки и попечительства поступает из различных источников: детских садов, поликлиник, школ и т. д. В каком виде эти данные доходят до адресатов, какие выводы делают из этой информации и как на нее реагируют – в этом вопрос, который необходимо прорабатывать.

Мы начали им заниматься еще до того, как произошла трагедия с Далером. Если помните, в конце прошлого года в СМИ появилась история приемной семьи Земляных. После этого мы выявили в ряде случаев отсутствие взаимодействия школы, больницы и других учреждений. Тогда было подготовлено заключение уполномоченного, на основании которого заместитель губернатора и председатель областной комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав Павел Владимирович Креков провел серьезное совещание. Сейчас, знакомясь с деятельностью органов опеки и попечительства в территориях, мы видим, что ситуация исправляется.

Но тут тоже встречаются свои сложности. Мы вмешиваемся в дела семьи только тогда, когда это действительно необходимо. С одной стороны – контроль, а с другой стороны – родителям нужно дать возможность самим воспитывать детей. Нужна работа по выстраиванию системы информационного сопровождения. История Далера Бобиева – это трагедия. Мы должны попытаться сделать все возможное, чтобы такого больше не произошло!»

 Родные Далера Бобиева рассказали, какого наказания ждут для опекунши мальчика. ВИДЕО 

Анна Касюкова, Екатерина Землянская