Политическая колонка Александра Пирогова: монополия на фейки
Жириновский и часть депутатов Госдумы на этой неделе рьяно кошмарили «Ura.RU», как только не называя агентство: и помойкой, и вымогателями, и майданщиками. И все из-за того, что журналисты опубликовали материал «Водителям, у которых нет гаража, хотят запретить покупать машины», не называя фамилии своих источников.
С одной стороны, можно порадоваться за популярное СМИ - Жириновский, как известно, плохих людей не ругает. С другой, такие откровенные нападки – это уже не просто тревожный звоночек, а громогласный набат для всех медиа. Особенно на фоне обсуждаемого «суверенного» Интернета и скорого принятия закона о фейковых новостях. О чем писать-то тогда, если все красной заградительной лентой обтянут?
Запретить, зарегулировать, поставить под контроль. Это, пожалуй, три главных кита отношений власти и СМИ во все времена. Историческая борьба распространителей информации с ее ограничителями была и будет везде и всегда. Цензура, плети, позорные столбы, костры, тюрьмы, штрафы. Печатники, издатели, райтеры всех мастей настрадались от власти, пожалуй, сильнее, чем ведьмы от инквизиции.
В древние времена рукописного тиражирования новостей контроль был делом нехитрым. Первым был не к ночи помянутый император Тиберий, который попросту запретил обнародование «Сенатских хроник», разозлившись на критику и нападки сенаторов.
С тех пор иметь собственное лояльное издание, в котором тебя никто не критикует, и затыкать рот всем остальным стало политически выгодно, хоть и ужасно дорого.
Изменение технологий, рост грамотности, войны и игры престолов усложнили запретительные процедуры. Издания становились массовыми и уже влияли на формирование мнений. Противники цензуры не боялись высказываться во весь голос и требовали отмены таких законов. Знаменитый поэт Джон Мильтон еще в 1644 году в своем обращении к английскому парламенту говорил, что цензура не оградит читателей от вредных, ложных и безнравственных идей, ибо они распространяются не только с помощью печатного слова. Многие ереси передаются из уст в уста, и если мы признаем разумность человека, то необходимо признать за ним и право узнавать и сопоставлять разнообразные (в том числе и ложные) мнения и выводы.
Но для сильных мира сего зародившаяся журналистика – это прежде всего функция экономики и политики, инструмент власти. Голос разума почти всегда заглушался ревом величия имперских труб. Неспроста в названиях первых газет часто встречается имя римского бога Меркурий (греческий Гермес). Вестник богов, связной между небом и землей, бог лукавства, обмана и хитрости.
По сути, задачей СМИ, как и у Гермеса - главного фейкмейкера Олимпа, стала доставка повелений вождей до простых смертных. А вот проблемы украденных коров Аполлона, спрятанных любовниц Зевса, порабощения всяких Гераклов этих смертных совсем не касались. Дела внутренние и интимные - государственная монополия на лукавство.
До некоторых пор такой порядок вещей был нормой, кроме, пожалуй, американцев и французов, которые оценили революционный потенциал СМИ гораздо раньше Ленина.
Наша эпоха так называемой постправды, когда реальной оказалась не сама реальность, а любое вымышленное событие, изменила многое. Монополия на правду расслоилась по бесчисленным аккаунтам в соцсетях, месенджерам и официальным рупорам пропаганды, образовав два мира.
Один - где растут надои, колосится пшеница, молодые и красивые пенсионеры живут интересной и яркой жизнью, цены снижаются, а зарплаты - наоборот. Другой - мир для грустных, где чиновники и примкнувшие к ним олигархи денно и нощно занимаются вредительством, воруют, расхищают, барствуют и пищат от восторга, если кого-нибудь удастся унизить или оскорбить.
Оба мира отражают что-то неправильное, нездоровое, как известная «утка» газеты The Sun об открытии жизни на Луне с расой мышелюдей - полная чушь, многим показавшаяся правдоподобной.
Вместе с тем традиционные российские СМИ теряют влияние и аудиторию, все больше рискуя утратить контроль над ситуацией. Рейтинги властей тоже падают. Волны негативных новостей, где-то правдивых, местами передернутых или даже совсем недостоверных, их сильно напрягают. Можно понять.
Ведь фейковые новости, в отличие от безобидных газетных «уток», не развлекают аудиторию байками о торжественной встрече рыбы-епископа с Римским папой. Фейки паразитируют на существующих страхах, эмоциях, стереотипах, ожиданиях, предрассудках. И хорошо ложатся только на основательно «унавоженную» почву.
Отсюда - желание власти возглавить процесс, контролировать Интернет, ввести новые запрещающие законы. Вернуть утерянную гегемонию на интерпретацию и монополию на фейки.
Отсюда же и обвинения журналистов, делающих свою работу. Информация – как и воля богов – ценнейший ресурс, и нельзя ее разбрасывать где ни попадя. Ведь негатив последних лет, заботливо выпестованный самими чиновниками, уже настолько удобрил общественные ожидания, что люди легко верят абсолютно всему. Любой безумной инициативе или идее. И крайне болезненно ее воспринимают, ожидая, что будет еще хуже.
И только самой власти верят все меньше, так и не дождавшись выполнения недостоверных и фейковых предвыборных обещаний.
Фото: pixabay.com
