«Есть модное слово «буллинг», а есть реальная жизнь»: челябинский медиатор о том, как детей и учителей затягивает травля

В Челябинской области ведется системная работа с буллингом в школах. На какие типы делятся учебные учреждения в зависимости от степени травли? И почему дети начинают буллить учителей?

Об этом и не только рассказали семейный психолог, медиатор (специалист по разрешению конфликтов) Ольга Шакирова и детский омбудсмен Евгения Майорова. Публикуем вторую часть беседы.

В своей работе Ольга Шакирова ставит на первое место человечность. Но никакие уговоры не помогут, если родители ребенка, который участвует в травле, не идут на контакт. По закону мама и папа могут отказаться от бесед с медиатором, а значит, ни о каком разрешении конфликта речи не идет.

«Есть модное слово «буллинг», а есть реальная жизнь. Да, при работе с агрессором тоже важно применять определенные жесткие рамки. Мы должны ребенку сказать, что его поведение – не его вина, а беда. Но закон и порядок никто не отменял, система наказания должна быть. Можно всех поругать, осудить, но как это поможет ребенку? Поэтому мы приглашаем родителей, чтобы проконсультировать, выстроить отношения со школой», - объясняет Ольга Шакирова.

Беда многих современных родителей в том, что они приходят в школу и начинают учить педагогов, директоров, как правильно поступать, замечает Ольга Шакирова. Как показывает практика, ничего хорошего из этого не выходит.

«Моя хата с краю...»

Медиатор разделяет школы, в которых происходит травля, на три типа. Первый – это школы, в которых все включены в процесс.

«Администрация, учителя, родители и дети - все участники процесса вовлекаются. Они не ждут, когда само пройдет. Допустим, учитель не справляется с ситуацией сам, но он знает, что спокойно может попросить помощи у соцработника, психолога, директора. Такой коллектив работает на сплочение», - уточняет Ольга.

Второй тип – школы, в которой доминирует точка напряжения, но это можно исправить.

«Руководитель готов идти на контакт, но выстраивает работу по принципу «моя хата с краю, я ничего не знаю». Коллектив устраивает такая политика, но сотрудники могут и по-другому», - объяснила медиатор.

Третий тип – это учебные учреждения, где насилие считается нормой, это своеобразная «диктатура пролетариата». В таких школах травля развивается на всех уровнях. Коллектив живет по принципу «так сказал директор», а значит, и детям приходится так жить.

В школах первого и второго типов возможны ситуации, когда родителям может показаться, что они сталкиваются с безразличием в конкретный момент. И тут опять играет роль человеческий фактор. Евгения Майорова приводит пример и просит не рубить с плеча.

«У директора был сложный день, куча совещаний, проекты. Это живые люди, у них болеют и умирают близкие, возникают беды и горести. По этим причинам они могут быть отстранены в моменте и, например, сказать: «Что вам всем от меня надо?» И вот тут забывается одна деталь: если бы мы к себе предъявляли такие же требования, как к другим, наверное, все было бы не так в этом мире. Но почему-то от других мы требуем идеала. Каждый ли такой идеальный работник? Конечно, нет. Мы все - живые люди, зависимые от множества факторов. Это касается и родителей. Не эмоции сливать надо, а разрешать ситуацию», - объяснила Евгения Майорова.

В школе третьего типа чаще всего буллят не только детей, но и учителей. Ребенок, у которого дома ежедневно происходит что-то неприятное и болезненное, копит агрессию. Ее он не может вылить на маму, папу, сестру, брата. Зато с легкостью скрыто агрессирует на учителя, который к нему относится по-доброму.

«Например, на уроке ребенок начинает стучать ручкой по парте или издавать какие-то другие звуки. На просьбу учителя перестать не реагирует. В какой-то момент преподаватель пытается не обращать внимания, а ребенок все равно продолжает. Агрессор входит во вкус, ему становится легче. Он сбросил таким образом агрессию, которая предназначалась семье. 

Со временем он начинает вовлекать в процесс других детей. И вот уже два года весь класс стучит у этого учителя на уроках. Это садистский метод. Дети доводят учителя до точки кипения и начинают снимать это на телефон. Учитель не выдерживает, сливает эмоции, становится агрессором, и его наказывают», - пояснила Ольга Шакирова.

Ошибкой учителя в этой ситуации было позволение ребенку так себя вести. Если в классе на уроке тишина, то так и должно быть. И для того мальчика, у которого в семье не все хорошо, тоже такие же правила. Учитель должен сказать: «Стоп, прекрати так делать». Если ребенок не понял замечаний, учитель должен оставить его после уроков и разобраться.

Как отмечают специалисты, в каждом образовательном учреждении должна создаваться конфликтная комиссия, где прорабатываются такие ситуации. Но по факту выносится только вердикт. Агрессор наказан, с жертвами даже не поговорили. Родители довольны, слушать больше ничего не хотят.

Нужно друг с другом разговаривать

Бывают случаи, когда дети жалуются на травлю со стороны учителей. Об интересной истории вспомнила Евгения Майорова.

«Мне написала одиннадцатиклассница и рассказала, что ее буллит учитель. В процессе переписки я понимаю, что это совсем не про учителя. Я спросила: «Кого он тебе напоминает?» Она ответила, что биологического отца. Мы выявили психологический момент, который триггерил девочку. Дети сами этого могут не осознавать и воспринимать ситуацию как травлю», - рассказала Евгения Майорова.

Отдельный вид травли – дружеский буллинг. Специалисты называют его буллингом по незнанию.

«Есть две подружки. Одна постоянно другую подкалывает, когда они находятся вдвоем, и это у них считается нормальным. Но агрессору этого мало, и он начинает это делать при всех. Получается совсем другая история», - рассказала Евгения Майорова.

Как бы банально это ни звучало, для того, чтобы система разрешения конфликтов в школах работала правильно, людям нужно друг с другом разговаривать. Особенно это касается родителей и детей.

«Маленький ребенок еще может подойти и сказать: «Мам, обними меня». Подросток так не сделает. И тогда родителю нужно быть более чутким. Иногда ребенок подает знак о том, что ему нужна помощь, ему нужна мама», - рассуждает Евгения Майорова.

Уволить учителя, перевести ребенка в другую школу – это не решение проблемы буллинга. Взять на себя ответственность за совершенные поступки каждому участнику конфликта – вот начало долгого пути. Тем более, когда есть кому протянуть руку помощи.

Подумайте хорошо, прежде чем отказаться…

 «По щелчку вопрос не решишь»: с какими сложностями сталкиваются челябинские медиаторы при работе с буллингом в школах 

Валентина Яковлева