«Ждем, когда ВСУ прогонят из Харькова»: как приходит в себя Белгород спустя месяц после масштабных обстрелов. ВИДЕО

Сегодня, 30 января, исполняется ровно месяц со дня варварского обстрела центра Белгорода украинскими военными. Удар пришелся по району спорткомплекса «Динамо», улиц Островского и 50-летия Белгородской области, по площадке возле универмага «Белгород», а также по центральной площади – Соборной, где находились елка, ледовый городок и каток. В то время там было много людей, семьи с детьми пришли к елке накануне Нового года. В результате ракетного обстрела погибли 25 человек, 109 были ранены.

Как сообщила ЕАН министр общественных коммуникаций Белгородской области Оксана Тарантова, до сих пор продолжают лечение 22 человека, пострадавших 30 декабря, в том числе - шестеро детей. В Москве проходят лечение 13 взрослых и пять детей, остальные остались в Белгороде.

О том, что произошло в Белгороде 30 декабря 2023 года, ЕАН рассказала член отряда самообороны с позывным Шум, которая в тот день оказалась на Соборной площади через несколько минут после взрывов, оказывала помощь людям. Интервью о том, как помогали раненым, как живут жители Белгорода в обстановке ежедневных обстрелов региона и о чем они мечтают.



 ВСУ нанесли удар по мирным жителям Белгорода: десятки погибших - Давайте вспомним тот день, 30 декабря, когда начался обстрел, где вы были?

- Мы, как «Ополчение-31», осуществляем охрану общественного порядка наряду с правоохранительными органами, дежурим в местах, где наибольшее скопление людей. Вот я и мои коллеги как раз в этот день дежурили в районе Центральной площади, ныне Соборной.

На самой площади, на катке, дежурных было двое, а я - метрах в 300 от этого места. У нас там поставили музейный павильон «Эрмитаж», он весь светится, красивый, и очень много людей рядом. Там многие фотографируются, тоже очень оживленное место.

Ничего не предвещало беды, все спокойно гуляли. Там у нас мамочки с колясками, старички ходят с палочками, бегуны.

Снимок сделан на Соборной площади в начале декабря 2023 года, павильон катка за елкой

- Как вы узнали об обстреле?

- Знаете, в принципе, белгородцы привыкли ко всем этим громким звукам. У нас очень хорошо работает ПВО, поэтому люди относительно расслабленные. Все привыкли, что ПВО работает, все сбивается, видим только облачка в небе, и все это снимают. А тут где-то в 14:50 слышим работу ПВО прямо над головой. Взрыв – сбили ракету. А люди, еще раз повторю, абсолютно расслабленные: ну сбили и сбили. Никто же не думал, что Украина будет в нас стрелять чешскими «вампирами», снабженными кассетными минами (30 декабря Белгород обстреляли в том числе из РСЗО RM-70 Vampire чешского производства калибром 122 мм, – прим. ЕАН). Когда сбивают такую ракету, все мины летят вниз - от них ущерб колоссальный.

- Как вы отреагировали на то, что произошло?

- Никто этого не ждал, и люди не знали, как себя вести. Нас в ополчении учат: когда что-нибудь летит, свистит - надо сразу падать, хоть в грязь, сливаться с землей, потому что от взрыва поражающие элементы летят немножко под углом вверх. И если ты стоишь, тебя обязательно зацепит, если лежишь, то есть вероятность, что либо не зацепит, либо минимум какой-то прилетит в тебя. А тут люди никак не реагировали.

Я увидела на площади клубы дыма. Понимала, что там жертвы, и много, все-таки 30 декабря, предпраздничный день, все гуляют с детьми. Нужно туда бежать, помогать. 

Как раз для этого мы тут и находимся. Для начала я всех отправила в кирпичное основательное здание кафе - женщин с колясками, прохожих, кто рядом был. Одному пареньку пришлось подзатыльник дать, он стоял и снимал.

- А что вы делали после этого?

- Как только отправила в подвал кафе тех, кто был поблизости, я побежала на площадь. По пути связалась по рации со своими, они сообщили, что есть «двухсотые» и эвакуируют «трехсотых» с катка. Мина разорвалась в 3 м от катка. Это первая удача, что не в сам каток влетела. А второе - каток начинает работать с 15:00, люди сидели у входа и переодевались, надевали коньки. Если бы в момент взрыва народ был на катке, жертв было бы больше, так как осколки мины посекли тент.

- Что происходило у вас в подвале, не было ли паники?

- Знаете, самое интересное, что люди довольно адекватно восприняли все. Истерик у взрослых не было. Дети некоторые, конечно, от испуга плакали. А самые стойкие, наверное, самые спокойные - это люди пожилого возраста. Дедушка стоит один, мы ему говорим: «Вот тебе стул, садись». Ему тяжело с палочкой было стоять. А он говорит: «Не надо, поставьте кому-нибудь, я постою». Настолько у нас люди крепкие, и истерик ни у кого не было. Тем, кто пытался выйти, мы объясняли, что до отмены тревоги этого делать нельзя, потому что, как показывает практика, по одному не прилетает. Может быть и вторая, и третья, и четвертая волна.

Потом некоторые звонили родственникам. Те приезжали прямо ко входу на машине, открывали все двери, не глуша двигатель, люди быстро выбегали из помещения, садились в машину и сразу уезжали подальше.

- Что вы увидели на площади?

- Прибежала на площадь минут через семь, а там тела погибших. Конечно, ужасное зрелище, когда видишь ребенка со снесенной головой. Ужасно, ужасно... Знаете, мы относительно подготовленные люди, в госпиталь ходим, видим различные ранения, и то смотреть невозможно.

- Как люди реагировали на происходящее?

- Мои коллеги с катка людей эвакуировали в ближайший подвал. Люди бежали, кто в коньках, кто босиком, хотя зима ведь. Главное, что паники не было, организованно все прошло. 

Мы спокойно это все восприняли, потому что знали, что нам делать. В тот момент я не ощущала страха или паники, не думала, что мне самой отсюда надо бежать. Люди бежали с площади, а мы бежали назад, на площадь.

Мы людей с площади эвакуировали в подвал и там им больше психологическую помощь оказывали, успокаивали. Мы им объясняли, что все хорошо будет, нам здесь ничего не угрожает.

- Что было самым страшным?

- Самое страшное – это когда сирену оповещения включили, как она завыла. Настолько она громкая была. А включили ее с большим опозданием, примерно через полчаса после того, как обстрел завершился. И до этого у нас в Белгороде иногда включали ее для проверки, а так громко не включали никогда. И мы не понимаем, что-то еще летит или нет. Вот не знаю, на уровне подсознания сирена настолько давит, видимо, что только в тот момент до меня дошло, что случилось.

Я испугалась, пришло осознание, что реально страшно, что могло намного больше жертв быть. Если бы мина не в 3 м от катка упала, а чуть ближе или в сам каток, я не представляю, там около 150 человек было, в основном - дети. Представляете масштаб трагедии?

- Кто отвечает за сирену, почему она включилась не до обстрела, а только после?

- Не знаю, какая-то гражданская организация за нее отвечает. Уже по факту сработала. Не знаю, как это все происходит, но тяжело, наверное, состыковать с ПВО. Возможности заранее заметить, видимо, нет. Да, предупреждают об авиационной опасности. Мы не слышим звуков, но кто-то засек этот самолет, и нас предупреждают, тут понятно. А ракетная - это настолько быстро все от взлета до прилета, Харьков рядом, от вылета до прилета – две минуты.

- Много раненых было, когда вы пришли на площадь?

- Лежали на площади только мертвые. Парень один бегал, не знал, что ему делать. У него сына в голову ранило, его тут же в больницу увезли. А мать убило. Каково ему? Мы его валерьянкой отпаивали.

Представляете, уже оцепление стоит, а там мать лежит, он подойти к ней не может. Ну, сами понимаете, морально как? Сына в больницу увезли. Куда бежать, непонятно - то ли к мертвой матери, то ли к раненому сыну. В один момент потерял мать, сын ранен сильно, и неизвестно, выживет или нет.

Ужасное у людей состояние, конечно, было. В подвале у нас был один легкораненый. Там буквально царапины, обработали и сказали, чтобы после поехал в травмпункт, чтобы сделали рентген. У нас на площади раненых было немного. Мина точно прилетела по месту, где люди стояли, вот они все погибли. В других местах - у «Маяка», у универмага «Белгород», где были прилеты, раненых было больше.

- Приходили другие ваши коллеги, кто не дежурил в тот день?

- Да, очень быстро среагировали. Некоторые коллеги где-то рядом с детьми гуляли, тоже прибежали. Мы теперь постоянно в сумке носим запас средств первой необходимости. Вот у меня обычный рюкзак, с которым я на работу хожу. У меня здесь турникет, все необходимое, чтобы кровь остановить, перевязку сделать, минимум какой-то на всякий случай. Дежурства ведь не каждый день, есть и своя, обычная жизнь. Но случиться может где угодно и когда угодно. Поэтому все носим с собой.

В этот день все спецподразделения работали очень слаженно. Скорые приезжали очень быстро и МЧС-овские машины спасателей. Не то, чтобы мы были готовы к этим кассетам, но готовы вообще к подобной ситуации - слишком близко мы находимся к границе, и мы, естественно, под обстрелами постоянно, никуда не денешься.

- Как прошел Новый год в Белгороде?

- Я с семьей 31-го декабря уехала на праздники за город. А коллеги мне рассказывали, что Белгород в новогодние дни был пустым. Вот абсолютно пустой город. В выходные дни в городе только такси и машины спецслужб ездили, а люди крайне редко на улицу выходили. И то по необходимости, наверное, в магазин сходить быстро и назад.

Все сидели по домам не потому, что испугались. Вы сами знаете, люди у нас очень быстро от этих всех вещей отходят. Многие не верят, что их это коснется. В общем, в Новый год в Белгороде не было праздника, просто выходные дни.

У нас ни у кого не горели елки, все отменили. Никто ничего не включал, не было никаких песен, плясок, фейерверков. Ничего не было, все сидели дома, максимум там бокал шампанского только за то, чтобы этот год ушел и не возвращался. И дай Бог, чтобы в следующем году все-таки мир наступил.

- Как живет Белгород спустя месяц после случившегося?

- Деваться некуда, живем. С 9 января рабочие дни начались. У меня много знакомых, спрашивали, что делать, на работу ведь надо ходить. А я ведь точно так же переживаю. Советовала стараться максимально меньше на улице и в людных местах находиться. Опять же всех учу всегда: «Если что-то над головой свистит, не надо думать о том, как вы будете в этот момент выглядеть. Нужно падать и сливаться с землей - это максимум, что вы можете в такой ситуации сделать, чтобы спастись. Падать надо хоть в лужу, хоть в грязь. Тут уже не до выбора».

И люди слушаются ведь. В том кафе, куда мы эвакуировали людей, был небольшой подвал, а остальные люди находились в зале – там современные панорамные окна. Если что, осколками стекол всех посечет. Когда сирена завыла, мы всем сказали на пол лечь. И все лежали, пока им не разрешили подняться. Возможно, из страха потери жизни, возможно, еще наша форма как-то дисциплинирует людей, но они слушались. Уговаривали людей успокоиться, оставаться на местах. Но, конечно, вообще все это очень страшно. Сейчас на улицах много машин и людей - жизнь продолжается. Город живет, а кто-то уехал и не вернулся.

 «Если все уедем, кто будет Белгород защищать?»: ЕАН побывал на учениях народного ополчения. ФОТО. ВИДЕО - В ополчении после 30 декабря были люди, которые ушли, или, может быть, новые записались?

- Никто не ушел. Наоборот, много новых записалось. Потому что посмотрели на это все, поняли, что нужно знать, как в таких ситуациях действовать. А если у тебя навыков нет, это смертельно опасно. Сейчас в Белгороде проводятся губернаторские курсы, медики обучают всех желающих навыкам первой помощи. То есть этим занялись очень усиленно, чтобы максимальное количество людей знало, что делать в таких ситуациях, как оказывать первую помощь. Многие ходят и слушают, потому что, наверное, все хотят себя каким-то образом хоть немножечко обезопасить. Хотя бы знать, что в экстренных случаях делать, потому что паника и ступор возникают тогда, когда не знаешь, что делать.

- Нет ощущения в Белгороде, что вы, как в Донецке, который постоянно обстреливают много лет?

- Не знаю, я в Донецке не была, не могу сказать, как в Донецке. Но у нас же после этого каждый день обстрелы происходят, каждый божий день прилетает. Просто тогда не то, что мы не подготовлены были, они выпустили очень много ракет.

ПВО при всем желании со всем справиться не сможет. Что-то на подлете сбивают, падает там, в полях. Были прилеты в город. Мы уже привыкли к ежедневным обстрелам, бывают погибшие и раненые. Просто не так массово, как 30 декабря.

- У горожан нет вопросов к качеству работы ПВО?

- К ПВО нет вопросов. Все с пониманием относятся к тому, что делают ракетчики. У нас неплохая работа ПВО, систем достаточно. Украинцы очень любят, чтобы мы не высыпались (улыбается). Прилетает каждый день, чаще всего ночью. Естественно, вскакиваешь, не знаешь, куда бежать - в коридор, подвал или куда-то еще.

Я своих родных так постоянно поднимаю, они уже замученные и ждут моего приказа. Я в доме военачальник.

Шум проводит занятия по медподготовке на учениях народного ополчения

- Есть какие-то вопросы, которые больше всего волнуют жителей Белгорода?

- В основном всех интересует, когда будет решен вопрос с Харьковской областью. До границы с Харьковской областью от Белгорода примерно 30 км, а до самого Харькова чуть больше 70. Линия соприкосновения у нас настолько близка, что по нам стреляют из всего, что на дальние расстояния не стреляет. Поэтому у всех людей вопрос: когда правительство решит харьковскую проблему, прогонят оттуда украинских военных и создадут в Харьковской области буферную зону, чтобы по нам меньше прилетало.

- Что делают сейчас власти Белгорода для защиты людей?

- Люди уже реально привыкают к этой ситуации. Все это очень страшно. Правда, страшно. Чтобы обезопасить людей, у нас оборудовали остановочные комплексы: где-то мешками заложили, где-то - блоками, цементные заставки делают, где-то укрытия вообще бетонные поставили, где нет возможности обложить. Что можно делать, делается. Работа с населением проводится постоянно, чтобы меньше ходили по улицам. Ну, нельзя, конечно, убрать все из жизни людей. Жизнь продолжается, но максимально себя обезопасить можно. Вот сейчас вроде бы даже разрабатываются такие системы, которые могли бы открывать замки на дверях подъездов в случае атаки, чтобы люди могли забегать. У нас был флешмоб, когда горожане писали объявления на подъездах с просьбой не закрывать двери, чтобы в случае атаки люди могли заскочить. Все понимают, что это необходимо, пока это все не закончится.

 Всем здоровья, счастья и победы: корреспонденты ЕАН пообщались с жителями Белгорода в преддверии Нового года. ФОТО. ВИДЕО 

- В начале декабря мы приезжали в Белгород, опрашивали на улице людей, многие очень хвалили губернатора Гладкова. А сейчас к нему отношение не поменялось?

- Нет, не думаю, что поменялось. Он максимально делает все, что только может, все, что необходимо. Выплачиваются деньги за машины, испорченные осколками. Объезжает пострадавшие территории, места обстрелов, следит, как вставляются выбитые окна и двери. Все делается сразу. В этом плане ничего не изменилось и, надеюсь, не изменится. Нет такого, что власти сели, закрылись в кабинете, ничего не слышат, не видят. Нет, они все на местах. Они буквально через 15 минут были там, куда прилетели мины 30 декабря. Мэр Белгорода Валентин Демидов приехал сразу с замами, то есть максимально быстро все эти службы работают. Все праздничные дни они приезжали в места прилетов, никто не отдыхал. А было это ежедневно. У властей праздников не было вообще. Как и у тех, кто занимается уборкой улиц: днем прилетело, ночью работают, убирают, делают так, чтобы наутро было чисто.

- Что бы вы хотели сказать жителям страны в целом?

- Дай Бог, чтобы в других регионах такого не было и у нас остановилось, чтобы это все отодвинулась дальше от нас. Сейчас же Курская, Брянская, Орловская области под обстрелами - везде, понимаете?

Очень тяжело людям. Хотелось бы сказать большое спасибо всем, кто поддержал Белгород. Во многих соцсетях видела плакаты «Белгород, мы с вами!» В стране траур не объявляли, а люди скорбели вместе с нами, очень многие. Большое им спасибо, поклон за то, что они с нами. Вон, видите, даже слезы сейчас пролила. Я вообще человек эмоциональный.

 «Какими мы раньше были счастливыми»: как живут люди в самом близком к границе с Украиной городе Шебекино. ФОТО. ВИДЕО